Поездка в Пекин в 2003 году

img698

В эту поездку мы отправились вместе с моим товарищем Николаем Королевым — учеником знаменитого мастера Ма Сяньда по школе «Маши тунбэй уи». В то время Николай Вениаминович занимал должность начальника Управления восточных видов спорта ФГУ ЦСП Росспорта, а также председателя аттестационной комиссии Федерации ушу России

kolya Ma

Николай на церемонии «байши» со своим учителем Ма Сяньда

img346

Программа поездки была очень насыщенной. Нам предстояло участие в целом ряде мероприятий и встречи с мастерами ушу

img349

Как всегда первым делом мы посетили учителя Чжоу И

 

img365

Дома у учителя

img353

По традиции мы сразу отправились отведать утки по-пекински

img356

Николай был рад знакомству с моим учителем

img371

В свободное время я приезжал к учителю на тренировки

img364

Встретились мы и с мастером Юй Чжицзюнем

img369

Обсуждали проблемы истории тайцзицюань и мою работу над переводом его книги о малоамплитудном скоростном комплексе стиля Ян

img332

Расширяя контакты с учениками У Тунаня, я встретился с Чжан Гоцзянем, возглавлявшим тогда Пекинское общество наследия У Тунаня

img333

В то время только что вышла книга ученика У Тунаня — мастера Ли Ляня, также посвященная малоамплитудному комплексу стиля Ян. Чжан Гоцзянь увлеченно комментировал содержание книги

img324

По рекомендации Чжан Гоцзяня мы отправились на одно из заседаний Пекинского общества наследия У Тунаня

img325

Там я познакомился со многими людьми, занимающимися изучением теоретического и практического наследия У Тунаня. Один из них председатель Ассоциации традиционного ушу Китая, глава департамента традиционного ушу государственного совета по физической культуре Хао Хуайму

img557

Интересно было испытать на себе мастерство туйшоу одного из активных членов Пекинского общества наследия У Тунаня, главного редактора журнала «Китайское ушу» Хуан Чжэньхуаня

img724

На следующий день мы с Хао Хуайму, с которым успели подружиться, посетили могилу У Тунаня

img722

Хао Хуайму познакомил меня со своим американским учеником, который тоже изучает традицию У Тунаня

img554

Одной из задач нашей поездки была встреча с известным мастером цигун Лю Шаобинем, обещавшим помочь в лечении некоторых больных из России, страдающих серьезными заболеваниями

img336

Лю Шаобинь за работой

img550

Очень важной для меня была долгая беседа с мастером о южной школе тайцзицюань, о которой Лю Шаобинь очень много знал. Он пригласил меня посетить его родные края, где еще практикуют южную ветвь тайцзицюань

img315

В один из дней, рано утром, позвонил Виктор Сяо и предложил встретиться с известным мастером стиля Чэнь учителем Фэн Чжицяном

img301

Учитель Фэн Чжицян был учеником двух знаменитых мастеров боевых искусств. Мастер Чэн Факэ обучал его взрывным ударам (паочуй) и туйшоу, а мастер Ху Яочжэнь передал ему секреты внутренних даосских техник

img236

На красных полотнищах, которые стоят на месте тренировок Фэн Чжицяна в парке Храма Земли, написаны имена и история жизни обоих учителей

 

img286

Мы посмотрели процесс тренировки и приняли в ней активное участие

img288

Фен Чжицян продемонстрировал нам комплексы стиля Чэнь, которые он составил в последние годы

img238

В его движениях уже не было ничего от жесткости стиля паочуй. Манера выполнения комплекса отличалась необычайной мягкостью, совершенно такой же, как в стилях Ян и У тайцзицюань

img240

В практике толкания руками туйшоу тоже чувствовалась реальная внутренняя мягкая сила тайцзицюань

img303

У меня была редкая возможность обсудить все вопросы истории стиля Чэнь тайцзицюань

img239

Фэн Чжицян, как и его учитель Чэнь Факэ, отвергал теорию Тан Хао — Гу Люсиня о создании искусства тайцзицюань Чэнь Вантином. По его словам, стиль Чэнь возник только после Чэнь Чансина, у которого учился Ян Лучань

img317

Учитель Фэн Чжицян запомнился мне, как очень жизнерадостный открытый и с большим чувством юмора человек

img553

Интересной была встреча со специалистом по лечению болезней при помощи вибрационных звуков пластины из метеоритного материала. Николая уговаривали ввести эту практику у нас в стране

img533

Встречу по сотрудничеству в плане лечения методами цигун мы провели и с дочерью Чжоу И — Чжоу Юйфан. Она работала в Институте Цигун КНР и наше сотрудничество имело большие перспективы

img699

Внук Чжоу И — Инцзюнь продолжал тренировки с дедом и уже тогда начал успешную карьеру в службе безопасности Пекинского аэропорта

img734

Встретились мы также со старым приятелем Николая мастером Тунбэй, Чоцзяо и редкого тайцзицюань стиля Ли — Лю Тежуном. Тогда я еще не знал, что когда-то в будущем стану его учеником

img777

В свободное время мы посещали храмы. За моей спиной резиденция тибетского Панчен-ламы храм Юнхэгун

img328

Не могли не посетить даосский Храм Белых Облаков (Байюньгуань) главную резиденцию школы Врат Дракона (Лунмэнь)

img327

Там мы долго обсуждали с монахами вопросы даосской концепции бессмертия

img525

В Храме Конфуция мы от холода стали тренировать то, чему научили нас наши учителя. Я выполнял малоамплитудный скоростной комплекс

img524

Николай «согревался» движениями из Тунбэй

img541

Еще одним очень интересным событием стало знакомство с великим мастером цигун «волшебником» Лю Синьюем

img361

Он отвел нас к своему другу художнику Мэй Мошэну, мастеру тайцзицюань по линии учителя Ли Цзинъу. Учитель Ли учился стилю Чэнь у Чэнь Факэ, а стилю У у Ян Юйтина и до конца жизни одновременно преподавал оба стиля

img370

Во время застолья Лю Синьюй демонстрировал различные «чудеса». Например, перерубал мятой салфеткой пучок из пластмассовых палочек для еды

_img706

С Лю Синьюем мы подружились и еще несколько раз встречались. Тогда я тоже и не думал, что в будущем стану учеником этого необычного человека

Недостатки в исследовании истории и развитии тайцзицюань в Китае на волне политизации

(тезисы доклада для выступления на конференции «Китайская философия и современная цивилизация», проводившейся ИДВ РАН в 2005 году)
профессор Юй Чжицзюнь Пекинский Институт инженерно-технической информации

YZC

Юй Чжицзюнь в деревне Чэньцзягоу

Истоки кулачного искусства тайцзицюань находятся в Китае, однако исследование и развитие этого искусства в Китае сталкивается со множеством проблем, о которых могут быть не осведомлены зарубежные друзья. До сих пор на вопрос «что же такое тайцзицюань?» не существует какого-то общепринятого определения, каждый трактует по-своему. Доходит до того, что прозанимавшись тайцзицюань много лет, можно так и не узнать, что же это такое.
В Китае больших и малых стилевых ответвлений тайцзицюань насчитывается уже больше сотни, при этом все их представители заявляют именно о своей подлинности и истинности, в то же время нет ни одного общепризнанного образца или стандарта тайцзицюань. Некоторые зарубежные друзья, приезжая в Китай для изучения и исследования тайцзицюань, оказываются, как говорится, «в облаках и тумане на десять верст».
Первая проблема, с которой сталкиваются, историческая – что такое тайцзицюань и кем это искусство было создано.
Второй вопрос – это оздоровительное искусство или боевое, в чем его ценность.
Третий вопрос – содержание тайцзицюань с точки зрения культуры.
Четвертый вопрос – это вопрос кризиса искусства тайцзицюань.
Я хотел бы сначала разобрать первый из этих четырех вопросов, решив его, все остальные вопросы могут решиться сами собой.
Итак, первый вопрос, когда, где и кем было создано искусство тайцзицюань?
Ответ на этот вопрос с точки зрения «официальных кругов» следующий: «В конце династии Мин – начале династии Цин (1647 год) в деревне Чэньцзягоу уезда Вэньсянь провинции Хэнань потомок клана Чэнь в девятом поколении Чэнь Вантин создал искусство тайцзицюань». Такое мнение никогда не имело признания в обществе и этому, по крайней мере, имеется пять причин.
 
Причина первая. Если рассматривать данное утверждение с точки зрения исторической науки, то оно не имеет под собой ни одного исторически достоверного свидетельства. Представители клана Чэнь из Чэньцзягоу выдвигают в качестве таковых три документа: «Хронологические таблицы семей клана Чэнь» (陈氏家谱), «Родословная семей клана Чэнь» (陈氏家乘) и «Длинные и короткие высказывания» (长短句) Чэнь Вантина – все они вызывают серьезное подозрение в поддельности и фальсификации.

a) «Хронологические таблицы семей клана Чэнь» представляли собой чисто схематическое изображение семейных ветвей клана Чэнь с перечислением по отцовской линии имен уже умерших их представителей, помимо этого здесь не было и не могло быть никаких иероглифических текстов. «Хронологические таблицы …» разделены на определенные временные отрезки, где-то по пять поколений (примерно сто лет), после чего прибавляли умерших представителей уже нового рода. «Хронологические таблицы …» Чэнь Синя начинаются с представителя первого поколения – Чэнь Бу (陈卜) и заканчиваются представителем шестнадцатого поколения – самим Чэнь Синем. Чэнь Синь умер в 1929 году (на 18-м году Народной республики). Рядом с его именем есть примечание: «Был просвещен и в гражданской, и в военной областях». Отсюда видно, что ко времени окончательного составления «Хронологических таблиц …» его уже не было в живых, то есть они составлялась где-то после 1929 года. С 1930 по 1931 год в деревне Чэньцзягоу с исследованиями находился Тан Хао [1], и там в семье Чэнь Сэня (другое имя Хуайсань 槐三) [2] он и раздобыл «Хронологические таблицы …». В них еще не было фразы «Мой достопочтимый прадед был совершеннейшим и в грамоте, и в кулачном искусстве, [я] Сэнь утверждаю это». Однако же, имя Чэнь Сэня в «Хронологические таблицы …» уже вставлено, то есть к моменту их составления он тоже уже умер. Тан Хао пошел на хитрую манипуляцию, он намеренно вставил слова уже умершего Чэнь Сэня (Хуайсаня) таким образом, чтобы могло показаться, что Тан Хао получил «Хронологические таблицы …» непосредственно из рук Чэнь Сэня. И здесь возникает вопрос, если к моменту окончательного составления «Хронологических таблиц …» (1929) и Чэнь Синь, и Чэнь Сэнь уже умерли, то значит был кто-то еще, кто писал и оформлял конечный вариант. Тан Хао приехал в Чэньцзягоу сразу после их ухода из жизни (1930), а в руках его оказался только самый последний, вновь составленный вариант. Так кто же написал эти, хранящиеся ныне в Главном ведомстве министерства по физической культуре Китая (в прошлом – Государственный комитет по физической культуре) «Хронологические таблицы семей клана Чэнь»? Ставим здесь большой знак вопроса. А ведь этот человек и является ключевой фигурой, именно он в отношении Чэнь Вантина и других представителей его клана стал приписывать к родовым схемам побочные комментарии типа: «основоположник кулачной техники клана Чэнь, а также техник с мечом-дао и копьем, имел навыки владения большой боевой алебардой дадао», «мог преподавать кулачное искусство», «был учителем кулачного искусства», «был кулачным бойцом», «был одним из лучших учителей кулачного искусства», «его кулачное искусство было самым совершенным», «вся семья была кулачными бойцами», «мастерство владения кулачным искусством очень высокое», «обладал волшебными руками», «занимался областью воинских искусств», «его кулачное мастерство было непостижимо волшебным», «был одинаково просвещен и в военной, и в гражданской областях». Некоторые полагают, что этим человеком был Чэнь Сэнь. Но это невозможно, так как в этой «Хронологии умерших людей» уже есть его имя, что означает, что к моменту составления данной версии он уже скончался, а как мертвый человек мог начать вписывать побочные комментарии?
Возникает подозрение, а не был ли этим человеком сам Тан Хао? Ведь после посещения им Чэньцзягоу в 1930–1931 гг, он увез «Хронологические таблицы семей клана Чэнь» из семьи Чэнь Сэня в Шанхай, где они и хранилась у него дома вплоть до самой его смерти в 1959 году, и только после этого были переданы на хранение в Спецхран Государственного комитета по физической культуре. «Хронологические таблицы …» находились в его руках почти 30 лет. А ведь Тан Хао был по натуре человеком, у которого не было строгого отношения к историческим документам и которому ничего не стоило своевольно подправлять их, эта практика им часто использовалась.
Но почему же не было напрямую вписано слово «тай­цзицюань»? Одной из очевидных причин этого являлось то, что к «Хронологическим таблицам семей клана Чэнь» была добавлена «Родословная семей клана Чэнь». Автором «Родословной…» считается Чэнь Синь (1849–1929). В Китае такой жанр, как «Семейные родословные» (家乘), обычно является неким приложением-пояснением к «Семейным хронологическим таблицам» (家谱), именно сюда записываются сведения о славных делах предков, чем они были знамениты. Поначалу у семей клана Чэнь из Чэньцзягоу не было своей «Семейной родословной» и только Чэнь Синь написал ее. Но там, кроме записей о тайцзицюань, ни о каких делах предков нет ни слова, как будто семьи клана Чэнь ничем больше в жизни не занимались, как только тренировались тайцзицюань. Чэнь Синь начинает свое повествование с Чэнь Вантина и завершает его Чэнь Яо (陈垚) [3], причем все здесь возводятся в ранг корифеев тайцзицюань. Что касается побочных комментариев к «Хронологическим таблицам …» и «Родословной …», то они изумительно похожи, также начинаются с Чэнь Вантина и написаны одним человеком, причем написаны уже после составления Чэнь Синем «Родословной …». Однако самым большим просчетом этого человека стало то, что у него до Чэнь Вантина нет в семьях клана Чэнь в Чэньцзягоу никого, кто бы изучал хоть какое-нибудь кулачное искусство. Тут снова возникает вопрос – откуда тогда у Чэнь Вантина взялось кулачное искусство, не свалилось ли оно сразу с неба? Тан Хао говорит, что семьи клана Чэнь из Чэньцзягоу никогда не учились «пришлым» методам кулачного искусства, но ведь это абсолютная чепуха! Рукописи «Записей о кулачном искусстве и искусстве владения оружием в клане Чэнь» (陈氏拳械谱) из так называемых «Зала совершенствования в письменах» (文修堂) и «Зала двух первоидей» (两仪堂) [4] клана Чэнь в деревне Чэньцзягоу однозначно говорят о том, что подавляющая часть использовавшихся в нем кулачных техник, техник владения мечем-цзянь, мечем-дао, пикой, палкой и шестом взята из направления Шаолиньского кулака. Среди входящих туда записей наиболее известными являются «Собрание речитативов из канона о кулачном искусстве» (拳经总歌), где буквально все списано с «Новой книги анналов и записей» (纪效新书) [5] – труда знаменитого генерала Ци Цзигуана, возглавившего в минскую эпоху борьбу с набегами японских пиратов. Таким образом можно прийти к окончательному утверждению, что все побочные комментарии в «Хронологических таблицах семей клана Чэнь» являются подделкой, сфабрикованной кем-то из людей более позднего времени.
б) Второй документ, свидетельствующий относительно поддельности «Родословной семей клана Чэнь» Чэнь Синя.
Самым важным доказательством являются слова, написанные в труде Чэнь Синя «Пояснения к иллюстрациям тайцзицюань клана Чэнь» (陈氏太极拳图说): «Чэнь Бу
(представитель первого поколения клана Чэнь в деревне Чэньцзягоу) обучал своих детей и внуков пути-дао переваривания-усвоения еды и питья, принцип его коренился в механизме великого предела тайцзи, отсюда возникло и название кулачного искусства – тайцзицюань». И в «Родословной семей клана Чэнь» у Чэнь Синя говорится: «Чэнь Вантин прекрасно разбирался в тайцзицюань» (精太极拳). Судя по этим словам, вовсе не Чэнь Вантин был создателем тайцзицюань. Однако это не помешало официальным чиновничьим кругам Китая взять на себя право заявить в официально
изданном труде по боевому искусству «Энциклопедии китайского ушу» (中国武术百科全书), что искусство тайцзицюань пошло от Чэнь Вантина. Так кто же из них несет чушь – Чэнь Синь или китайские чиновники? На самом деле – обе стороны. Из-за того, что в помещенных в «Родословной…» Чэнь Синя в «Длинных и коротких высказываниях»
Чэнь Вантина есть фраза о том, что «на досуге от скуки создаю кулачное искусство», чиновники окончательно решили, что именно Чэнь Вантин создал тайцзицюань. При этом получается, что они отрицают сведения Чэнь Синя относительно создания тайцзицюань Чэнь Бу и признают за доказательство «Длинные и короткие высказывания» в той же самой его «Родословной…». Здесь нарушается всякая логика!
в) «Длинные и короткие высказывания» в труде Чэнь Синя также являются подделкой.
В «Родословной…» «Длинные и короткие высказывания» подаются Чэнь Синем как якобы оставшиеся от самого Чэнь Вантина. Доказательством того, что все высказанное здесь Чэнь Синем – подделка, служат помещенные сюда направленные против цинской династии, подстрекающие к мятежу стихи. В стихах, например, есть такие фразы: «И успех ничего не значит, и пораженье тоже» (成也无关,败也无关, «И к подъему [новой династии] безучастен, и к увяданию [старой] тоже» (兴也无干,废也无干). Чэнь Вантин жил в эпоху правления императоров цинской династии под
девизами «Шуньчжи» и «Канси», это было время, когда только что пришедшая к власти маньчжурская династия всеми силами упрочивала свой режим. В то время императорским двором была учреждена специальная правительственная комиссия по «литературной инквизиции» для «великого подъема» (大兴文字狱) [6], целью которой были репрессии и подавление всех антицинских настроений среди представителей культурных слоев предыдущей минской династии. Любой культурный человек при малейшем высказывании недовольства против правящего маньчжурского режима тотчас уничтожался, зачастую со всей семьей (девять колен). «Культурная инквизиция» просуществовала до периода правления императора под девизом «Цяньлун». Острие парных иероглифов «успех (成) – пораженье (败)», «подъем (兴) – увядание (废)» направлено непосредственно на режим цинской династии, здесь «Длинные и короткие высказывания» говорят также о том, что цинская династия есть ничто иное, как всего лишь «сон в Ханьдане». «Ханьданьский сон» (邯郸梦) – это рассказ об одном бедном студенте, проживавшем в местечке Ханьдань (ныне — город Ханьдань в провинции Хэбэй) в маленькой гостиннице, хозяйка которой готовила ему как-то в котелке пшенную кашу. Он заснул и увидел сон, в котором он невероятно разбогател, стал крупным чиновником, жена и наложницы нарожали ему детей, сыновей и внуков был полный дом. От переполнявшей его радости он громко рассмеялся и вдруг проснулся, все разом исчезло, оказывается, это был всего лишь сон. За это время и каша в котелке еще не успела свариться. Эту известную в Китае аллегорию наряду с «ханьданьским сном» также еще называют «сном несбыточных надежд» (黄梁梦). В «Длинных и коротких высказываниях» метафора «ханьданьского сна» используется в том смысле, что «успех цинской династии и поражение минской», «подъем цинской династии и увядание минской» — это всего лишь краткий сон. Абсолютно невозможно, чтобы такое злое, оскорбительное и агрессивно настроенное по отношению к цинской династии произведение, как «Длинные и короткие высказывания», могло быть написано Чэнь Вантином и спокойно передаваться из рода в род вплоть до эпохи Чэнь Синя. Весь клан Чэней уже давно был бы цинскими властями уничтожен полностью. К тому же на надгробной плите Чэнь Вантина совершенно четко выгравировано слово цинсяншэн (清庠生) [7], то есть это звание означает мелкого чиновника ранга сюцай (秀才) во время правления династии Цин. Смысловое значение слова «сюцай» – «выдающийся своими талантами человек» (优秀人才). Если же во времена правления цинской династии под девизом «Канси» он считался «выдающимся своими талантами человеком», то он никак не мог написать такие антицинские стихи, которые содержатся в «Длинных и коротких высказываниях». Очевидно, что имя Чэнь Вантина приписал «Длинным и коротким высказываниям» Чэнь Синь. Когда Чэнь Синь составлял свою «Родословную…», на смену низложенной цинской династии уже пришла Народная Республика Китая, в это время нападки на погибшую династию стали абсолютно безопасными.
Что касается фальсификации истории тайцзицюань в семьях клана Чэнь из Чэньцзягоу, существует ряд непосредственных материальных исторических свидетельств, которые они намереваются уничтожить. А может быть, уже уничтожили. Такими свидетельствами являются надгробия с могил деревенских представителей семей клана Чэнь. Ни на одном из них не было слова «тайцзицюань». Сейчас осталась надгробная стелла основателя первого поколения клана Чэнь – Чэнь Бу, установленная его внуками, но на ней при перечислении его заслуг нет ни слова из того, что написано у Чэнь Синя, нет слов о «пути-дао переваривания-усвоения еды и питья, принцип которого коренился в механизме великого предела тай­цзи, откуда возникло и название кулачного искусства — тай- цзицюань». Еще сохранилась надгробная плита на могиле Чэнь Вантина, установленная его сыновьями на 39-м году правления под девизом «Канси», на ней выгравировано слово «цинсяншэн» и нет никакого слова «тайцзицюань», более того, там вообще нет иероглифа цюань 拳 [8]. Эти надгробия ясно свидетельствуют о том, что все словосочетания типа «мастер кулачного искусства» (拳师), «прекрасно разбирался в тайцзицюань» (精太极拳) и многие другие, имеющие место в «Хронологических таблицах…» и «Родословной…», были сфальсифицированы представителями последних поколений клана Чэнь из Чэньцзягоу и только после того, как Ян Лучань с сыновьями, попав в столицу, начал преподавать тайцзицюань и добился необычайной славы. Ныне в Чэньцзягоу изготовили новые могильные надгробия и на каждой плите уже выгравировано слово «тайцзицюань». Это еще один пример, как там продолжается подделка исторических материальных и культурных памятников, и это крайне ошибочно. Именно это как раз и является свидетельством того, что не ими создан тайцзицюань.

Причина вторая. Вопрос права интеллектуальной собственности Чэньцзягоу на боевую технику.
а) Представителями китайского официального чиновничества труд Чэнь Вантина «Собрание речитативов из Канона о кулачном искусстве» (拳经总歌) помещен в разряд классических произведений по тайцзицюань, однако его 22 абзаца целиком переписаны из «Новой книги анналов и записей» (纪效新书) генерала Ци Цзигуана. Это серьезное нарушение авторских прав Ци Цзигуана.
б) Что касается искусства тайцзицюань клана Чэнь (комплекс «взрывных ударов» паочуй), то здесь из 32 позиций длинного кулака «Канона о кулачном искусстве» Ци Цзигуана взяты 29, и именно из них-то и было составлено искусство «взрывных ударов клана Чэнь» (陈氏炮捶), которое сегодня стали называть «тайцзицюань клана Чэнь». При этом представители семей клана Чэнь утверждают, что именно они создали искусство тайцзицюань. Но тогда здесь опять возникает нарушение прав интеллектуальной собственности. Если, скажем, сегодня вы бы попытались без спросу присвоить хотя бы одну позицию, не говоря уже о 29 из 32-х, то это бы вам с рук не сошло.
в) Четвертая часть комплекса паочуй целиком взята из шаолиньского комплекса хунцюань (少林红拳).
г) Методы использования копья клана Чэнь взяты из комплекса «24-х позиций с копьем семьи Ян» (杨家枪法二十四势) и комплекса «копье восьми матерей» (八母枪); из «восьми приемов копьем Хуань-хоу» (桓侯八枪) в Чэньцзягоу удалось заполучить только четыре, а сейчас и еще один потеряли.
д) Методы использования палки клана Чэнь взяты из шаолиньского комплекса с шестом фэнмобан (少林风魔棒).
е) Наиболее серьезным нарушением авторских прав можно считать и то, что трактаты Чэнь Чансина «Суждение о 10 главных требованиях» (十大要论) и «Слова о требованиях к применению боевого искусства» (用武要言) целиком списаны с трактатов направления синъицюань – «Суждения о девяти требованиях» (九要论) и «Методы рукопашного боя» (交手法).

Причина третья. Представители тайцзицюань клана Чэнь не признают классическим фундаментальный трактат Ван Цзунъюэ «Суждение о тайцзицюань» (太极拳论), пытаются фальсифицировать историю и представить ее таким образом, что будто бы Ван Цзунъюэ приезжал в Чэньцзягоу, чтобы учиться тайцзицюань клана Чэнь.

Причина четвертая. Чэнь Синь выдвинул в качестве теоретической основы своей кулачной техники схематические построения «плана [из Желтой] реки (хэ ту 河图) и документа [из реки] Ло (ло шу 洛书)», чем полностью изменил «учение о первоначалах инь-ян механизма тайцзи» (太极阴阳学说), которое лежит в основе искусства тайцзицюань. Взяв схемы «Хэ ту» и «Ло шу» в изображении комментатора сунской эпохи Чжу Си, он закрутил круг тайцзи в спираль и впервые выдвинул понятие так называемой «силы спирального кручения» (чансыцзинь 缠丝劲), объявив при этом, что «тайцзицюань – это всего лишь способы использования принципа спирального кручения» (太极拳缠丝法也). А это на самом деле есть доказательство того, что тай­цзицюань клана Чэнь не пользуется базовой теорией «учения о механизме тайцзи» (太极学说), а потому и никак не может являться искусством тайцзицюань, это может быть только «чансыцюань» (缠丝拳) (кулачное искусство спирального кручения). Кулачное искусство данного типа создано именно Чэнь Синем, и оно не имеет никакого отношения ни к Чэнь Чансину, ни тем более к Чэнь Вантину. Ведь до Чэнь Синя вообще не существовало таких введенных им понятий, как «сила спирального кручения» (缠丝劲), «эссенция спирального кручения» (缠丝精), «способы спирального кручения» (缠丝法) и т. д. и т. п.

Причина пятая. В тайцзицюань клана Чэнь отрицается необходимость самих основ традиционной культуры Китая.
А если нет культурных основ, то все их мастерство превращается в типичный образец техники обыкновенного дикого кулачного мордобоя, который не имеет ничего общего с целями истинного тайцзицюань. То, к чему стремится последователь тайцзицюань, это «возвышенное благородство» (高尚), «высочайший культурный уровень» (高雅), «выдающиеся достижения» (高超), которые строются на таких семи китах традиционной культуры, какими являются механизм тайцзи «Канона перемен» (易之太极), учение о Пути-дао и Благой силе добродетели-дэ Лао-цзы (老子的道德), нормы благопристойности-ли конфуцианцев (儒家之礼), позиционная стратегия школы военных (兵家之势), медицинская теория об энергетических каналах и меридианах (医家之经络), даосские практики даоинь и туна (道家之导引吐纳), воинское учение о статическом и динамическом состояниях (武学之动静) – именно это и есть подлинный фундамент древнего китайского боевого искусства. История развития искусства тайцзицюань насчитывает уже три тысячи лет, оно все пропитано китайской традиционной культурой, китайской цивилизацией. Это именно та цивилизация, которую абсолютно не понимают отставшие в своем культурном развитии, скрытные и замкнутые роды клана Чэнь из Чэньцзягоу. Клан Чэней, исходя из своей коммерческой выгоды, пытается трехтысячелетнюю историю формирования искусства тайцзицюань, происходившего вместе с историческим развитием самой китайской цивилизации, превратить в частную собственность одного клана с одной фамилией – это антиисторическое и крайне бесчестное (不道德) деяние.
Решение вопросов истории тайцзицюань на самом деле не представляет никакой особой сложности. Здесь всего лишь нужно, чтобы чиновники Министерства физической культуры КНР дали возможность китайским историкам объективно исследовать все документы, исторические свидетельства и остатки памятников материальной культуры, которые имеются в Чэньцзягоу, после научной их оценки уже можно вынести окончательное и точное заключение. Однако китайские чиновники не желают этого делать, потому что они уже решили в Международный комитет ООН по культуре заявить именно Чэньцзягоу в качестве одного из драгоценных видов «мирового культурного наследия».
В настоящее время в Китай для проведения исследований в области истории тайцзицюань приезжают независимые зарубежные ученые и они приходят к совершенно другим выводам, нежели официальные китайские чиновники. Можно назвать имена таких исследователей, как, например, англичанин Дэн Доккерти, российский профессор Андрей Милянюк, американец Дуглас Вайл и др.
То обстоятельство, что в Китае сейчас не существует возможности объективного исследования тайцзицюань, дает шанс для такого всестороннего и глубокого научного исследования зарубежным ученым, в результате которого они смогут придти к окончательным и подлинным выводам. Именно на это надеются широкие круги почитателей этого искусства в Китае.

Список справочной литературы

1. У Тунань. «Суждения общего характера о национальном боевом искусстве» (吴图南。国术概论). Перепечатка
издательства Чжунго шудянь по изданию Шанъу иньшугуань, 1991.
2. У Тунань. «Национальное искусство тайцзицюань в научном изложении» (吴图南。科学化的国术太极拳, Шанъу иньшугуань, 1931).
3. У Тунань (изложение), Ма Юцин (редакция и издание). «Исследования по тайцзицюань» (吴图南讲,马有清编。太极拳之研究). Гонконг, Шанъу иньшугуань, 1984.
4. Ян Чэнфу и другие авторы. Сборник «Избранные труды по тайцзицюань» (杨澄甫。太极拳选编), Перепечатка издательства Чжунго шудянь, 1984.
5. «Энциклопедия тайцзицюань» (太极拳全书) [9]. Жэньминь тиюй чубаньшэ, 1988.
6. Чэнь Яньлинь. «Общее издание комплекса тайцзицюань, комплексов с палашом, мечом, палкой а также парных форм рукопашного боя» (陈炎林。太极拳刀剑杆散手合编). Перепечатка издательства Шанхай шудянь, 1988.
7. Чэнь Цзифу [10]. «Обобщенные материалы по тайцзицюань стиля Чэнь» (陈绩甫。陈式太极拳汇宗). Перепечатка издательства Чжунго шудянь, 1988.
8. «Канон кулачного искусства» (拳经). Перепечатка издательства Тяньцзинь гуцзи шудянь, 1987.
9. «Нынедействующие правила проведения соревнований по тайцзи туйшоу» от 1990 года, утверждены Государственным комитетом по физической культуре (1990 年«太极推手暂行竞赛规则», 国家体委审定).


[1] Тан Хао (1897 – 1959), родом из провинции Цзянсу, получил юридическое образование в Японии, активно поддерживал создание спортивного ушу в Китае, пропагандировал «упрощение» тайцзицюань и «ускоренные» методы его изучения на основе принципов «быстрее, лучше, экономнее». Выступал против «суеверий» относительно авторства Чжан Саньфэна по отношению к тайцзицюань и Боддхидхармы по отношению к шаолиньскому кулачному искусству. Написал ряд статей и книг по истории развития различных направлений ушу. Занимал важные чиновничьи должности в Спорткомитете и партийных структурах КНР.

[2] Родной брат Чэнь Синя.

[3] Второй брат Чэнь Синя.

[4] Эти два «Зала» представляли собой конторы переписчиков, где за деньги переписывали все местные и клановые рукописи.

[5] «Канон о кулачном искусстве» (拳经) входит в эту книгу.

[6] Известный российский синолог Б. Г. Доронин, специально исследовавший этот отрезок времени, в своей монографии «Историография императорского Китая XVII–XVIII вв.» пишет, что цинская «литературная инквизиция» по масштабам, интенсивности и жестокости не имела себе равных во всей истории Китая (изд. СПб, Университет, 2002, с. 25–26).

[7] Выпускник цинской сельской начальной гимназии.

[8] Иероглиф цюань означает кулачное искусство вообще.

[9] Сборник книг по пяти стилям тайцзицюань. В издании собраны основные труды по различным стилям тайцзицюань: Шэнь Цзячжэнь, Гу Люсинь «Тайцзицюань стиля Чэнь» (沈家楨 ,顧留馨。陳式太極拳, перепечатка с издания 1963 г.), Фу Чжунвэнь «Тайцзицюань стиля Ян» (傅鐘文。楊式太極拳, перепечатка с издания 1963 г.), Сюй Чжии «Тайцзицюань стиля У» (徐致一。吳式太極拳, перепечатка с издания 1958 г.), Хао Шаожу, Хао Юэжу «Тайцзицюань стиля У» (郝少如,郝月如。武式太極拳, перепечатка с издания 1961 г.), Сунь Цзяньюнь «Тайцзицюань стиля Сунь» (孫 劍雲。孫式太極拳, перепечатка с издания 1957 г.).

[10] Другое имя Чэнь Чжаопи (陳照丕).

Способы передачи учения «ян шэн». Нормы отношений учителя и ученика

Глава из диссертации на соискание звания кандидата исторических наук по теме: «Учение о вскармливании жизни (яншэнсюэ) в традиционном Китае». 1994 год.

В данной главе  мы хотели бы затронуть тему передачи традиционного знания, самым непосредственным образом связанную с учением и традицией «вскармливания жизни». Для этого необходимо рассмотреть проблемы возникновения, особенностей и места специфического для Востока (и в особенности для Китая) института наставничества применительно к «ян шэн», нормы отношений Учителя и ученика.

 

Прежде всего отметим, такую особенность всего многообразия видов и форм «вскармливания» как обязательность практического воплощения и достижение определенного результата, а это, в свою очередь, требовало не только теоретических знаний, но и определенного мастерства. Усваивание же любого вида мастерства предполагает присутствие Мастера-Наставника, уже владеющего определенными навыками и готового их «передать». Отсюда очевидно, что институт наставничества в области «вскармливания жизни» мог начать складываться лишь после того, как появились первые «специалисты» в искусстве жизни и те, кто стремился это искусство перенять. «Передача» знаний осуществлялась через непосредственно живой, устный контакт, либо (как вспомогательное средство) посредством знаков-символов на письме. «Книжное» знание в Китае имело ряд особенностей. Прежде всего иероглифическая письменность вследствие необычайной смысловой емкости знака всегда требует определенного разъяснения-трактовки для адекватного понимания текста. По прошествии же времени неминуемо возникновение смысловой вариативности. К тому же письменные источники, и в особенности по «ян шэн», чаще всего представляли собой единичные, для строго ограниченного круга лиц, экземпляры со сложной терминологией а иногда и намеренным символическим кодированием, защищающим тайное знание от непосвященных (это при том, что грамотой вообще владели далеко не многие). Всегда сохранялась опасность утраты письмен. Таким образом «книжное» знание хотя и служило средством фиксации традиционных представлений и понятийного аппарата в целом (что очень ценно для историка), но не оно определяло стабильность, сохранность и воспроизводство связанных с ними методов «ян шэн» на уровне практического овладения и мастерства. Эта роль отводилась институту наставничества, Учителям-Мастерам (ши), способным не только «оживить» смысл «мертвых» иероглифов, но и напрямую взрастить в своих учениках необычайно тонкое и специфичное знание-умение путем изощреннейших упражнений духа и тела.

 

Обычно одними из первых великих Ши упоминают мудреца Жун Чэна и ряд других наставников и наставниц мифического Хуан-ди, обучавших императора искусству «внутренних покоев» (фанчжуншу), с помощью которых он обрел мастерство, достиг святости и, растворившись в сиянии золотого света, вознесся на Небо. Жун Чэн по легенде оставался на земле и после, часто о нем говорят как о Учителе Лао-цзы. Учитель-Мастер был и у исторически более реального основателя иньской династии Чэн Тана, мы уже писали о том, как мудрый И Инь обучал его сначала «саморегуляции» (чжи цзы) и лишь затем «управлению-регуляции Поднебесной» (чжи тянься). Чжуан-цзы изображает отношения Лао-цзы и Конфуция как отношения Учителя и ученика, несомненна Учительская деятельность и самого Конфуция. Мы не будем сейчас углубляться в то, где здесь миф, а где действительность и перечислять многочисленные, уже отчасти затрагивавшиеся примеры ученичества. Важнее другое — сама традиция практического наставничества настолько неотделима от китайской культуры, что ни у кого не вызывало сомнений существование Учителей-Мастеров Ши во все времена. Если посмотреть на большинство трактатов по медицине, особенно такие основополагающие как «Хуан-ди нэй цзин», «Нань цзин», найденные в Мавандуе трактаты по фанчжуншу, диетологии, практикам культивации Ци и трансформации, да и тот же «Лунь юй» — все они написаны именно в виде ответов великих Ши древности на конкретные вопросы относительно некой системы реально применимых на практике знаний.

 

Институт наставничества в Китае и именно в области учения о «вскармливании жизни» есть явление плоть от плоти древнейшей культуры, чрезвычайно характерное для рассматриваемой нами конкретно-исторической действительности. Данная культура складывалась в недрах культов плодородия родоплеменного строя, представления эти в трансформированном виде легли затем в основу более позднего мировоззрения. С этим связаны сохранившееся поклонение Благой силе жизни Дэ, и пришедшему на смену олицетворявшему тело рода Шан-ди бесформенному Небу, оплодотворяющему Землю, почитание предков, наиболее ярко выразившееся в нормах «сыновней почтительности», многочисленные жертвоприношения и т.д. Искусство «вскармливания жизни», вышедшее из тех же недр, возможно связанное с первобытными представлениями о «пожирателях-божествах» и многоступенчатом «взаимоедании» во Вселенной, скорее всего начало практиковаться или отправляться в среде касты жрецов и магов, обычно ограничивающей доступ к сакральным знаниям немногочисленными избранными преемниками. Вполне очевидно, для этого также необходимо было обладать какими-либо экстраординарными способностями. Все вместе это суживало круг будущих Ши, однако невеликое их количество обеспечивало им особое место в общественном «табеле о рангах». Учитель-Мастер как и жрец хранил свое знание и умение не для всех, но для избранных. Его статус был много выше статуса Отца (фу), ибо по отношению к ученику, Ши (позднее «шифу» Мастер-Отец), помимо отеческих функций, выполнял еще и роль профессионального носителя-передатчика сакрального знания, унаследованного от совершенномудрых магов древности.

 

Классические отношения Учителя и ученика основывались прежде всего на порожденном культом предков принципе «сыновней почтительности» (сяо). Сын, получивший через Отца жизнь, беззаветно чтит его, а тот, в свою очередь, передает ему как наследнику все, чем владеет сам. Однако если в родственных отношениях все определяла кровь, то отбор наследника в искусстве «вскармливания жизни» производил сам Мастер. Критерием оценки здесь по древней традиции являлось наличие Благой силы жизни Дэ. Подобно верховному жрецу — Императору, устраивавшему среди сановников испытания силы их Дэ, или подобно самому Небу, избирающему себе Сына и ниспосылающему Мандат на правление Поднебесной (тянь мин) в соответствии с «увиденным» внизу «свечением» Благой Дэ претендента, Мастер из многих страждущих обрести совершенство выбирает в «сыновья» лишь тех, чья «благостность», проявляющаяся в моральных устоях, не имеет изъянов. В выборе нельзя ошибаться, ведь Дэ определяет судьбы всех вещей. Поэтому для проверки, помимо пристального внешнего наблюдения за характером и поступками, избранник подвергается многочисленным испытаниям, часто довольно жестоким, призванным изгнать остатки гордыни, подтвердить его подлинную «сыновнюю почтительность» и вообще «подлинность» (чжэнь) как ученика. Только после этого Учитель брал на себя бремя «отцовства» и ответственности за путь развития своего воспитанника.

 

Это являлось чрезвычайно серьезным решением, ведь как говорилось в распространенной поговорке — «если не взять в ученики хорошего человека, Учитель многое теряет, но если взять плохого, то он становится преступником». Серьезный проступок ученика воспринимался как «потеря лица» (дю лянь) Мастера, а страшнее этого в китайском традиционном обществе не было ничего: ведь тем самым подрывался престиж «совершенности» самого наставника. Безнравственность могла самым серьезным образом обернуться и против ученика, особенно опасной в этом плане считалась практика культивации Ци в ушу и цигун. Предполагается, что в процессе длительных тренировок Ци в человеке становится обильным (цзу), повышая его мощь и силу во всех аспектах. Это же относится и к миру чувств, эмоций, страстей, также представляющих собой не что иное, как жизненную энергию Ци. Человек, не умеющий управлять своей Ци в данной сфере может оказаться на грани помешательства. Вышедшая из-под контроля сознания-духа (Шэнь) сила имеющего в чем-то слабость ученика может превратить его в блудодея, насильника, мятежника или убийцу. В литературе Китая немало указаний на персонажи подобных грозных безумцев. Упомянутые выше жестокости в испытании ученика заставляли его выработать способность к самообузданию, к преодолению гордыни и чувственности, а именно это и составляло основу нравственности и для даоса, и для конфуцианца, и для буддиста, в конечном счете стремившихся направить высвободившуюся в результате душевного спокойствия энергию на достижение новых высот духа. Учитель обязан был уметь различать момент духовной и физической готовности адепта к этапам ускорения его эволюционной трансформации, в противном случае результатом являлись инволюция и зло.

 

Еще одна распространенная среди Мастеров «ян шэн» поговорка — «традиция передается не через рот, а через сердце» означала не только обязательность сердечных отношений Учителя-Отца и ученика-сына, но и особый, специфический способ передачи знаний как бы на астральном уровне. Заключался этот способ в том, что Учитель «сердцем» (т.е. при помощи силы сознания) «испускает» из себя «мастерство» (фа гун) в сердце ученика, где оно, подобно зародышу, начинало свое развитие. Таким образом совершенство Учителя продолжало жизнь в теле его ученика. Использовали данный метод либо в малых дозах и долго, либо, по причине какой-либо внезапной необходимости, за один, но крайне изнурительный для Мастера сеанс. Иногда ученика вводили в некое, напоминающее гипнотическое, состояние, во время которого он с точностью мог воспроизводить в себе любое демонстрируемое наставником движение и даже испытывал при этом его ощущения. Впоследствии оставалось только когда-нибудь воспроизвести это самостоятельно. Часто такие методы своеобразного кодирования-передачи мастерства приписывали также различным святым и божествам, при их контактах с приглянувшимися им смертными.

 

Более обычным, однако, было поэтапное обучение, смысл которого заключался в постепенном приобретении способности воспринимать все более тонкую информацию. Первый этап начинался с бесконечного копирования движений Учителя, положений его тела и всего, что можно назвать «внешней формой» (вай син) или «обликом» (мао). Учитель демонстрировал, проявлял вовне некий «образец» (фань) формы, выступая при этом в функции Янского начала по отношению к зрению ученика, являющему собой Иньское, воспринимающее начало. В задачу ученика сначала входило пока только точно воспринять этот самый грубый по плотности вид информации и точно воспроизвести его в своей «форме» через свое Янское начало. На этом этапе обычно дается очень мало разъяснений на словах и касаются они в основном только внешних ориентиров копирования формы. Главная цель — совершенствование восприятия и воспроизведения зрительной информации на уровне «внешней формы». Принципы движения, методология и законы мастерства начинают объясняться со второго этапа, после выполнения задачи первого. И это не потому, что Учитель намеренно оттягивает срок посвящения в знания, все еще продолжая настороженно испытывать ученика на «подлинность» (хотя это также имело место), главное в другом — считалось, что лишь с приобретением способности точного восприятия и воспроизведения зрительной информации, становится возможным без малейших искажений воспринять и звуковую информацию, т.е. речь Учителя со всеми оттенками ее смысла.

 

Одни из главных требований к процессу обучения — непрерывность и естественность, только при этом условии можно было гарантировать спокойное протекание процесса трансформации без побочных эффектов. Для адаптации организма к новому режиму работы требовалось определенное

время. Например, чтобы правильно выполнить какое-либо дыхательное упражнение у начинающего просто не хватало воздуха в легких, особая тренированность необходима для практики «запирания Ци» и т.д. Попытки же форсировать процесс, делать что-то через силу приводили к таким нежелательным явлениям как аритмия сердечной деятельности, одышка, нарушение нормального тока Ци и крови, что, естественно, не способствовало совершенствованию адепта, а наоборот, губило его. Медленная, но непрерывная, адаптация организма ко всем происходящим в нем переменам — непременное требование к процессу обучения. Рост мастерства сравнивали с тем, как изо дня в день растет ребенок: окружающим это незаметно, но тот, кто не видел его несколько месяцев, сразу отметит насколько он подрос. Поговорка гласила: «Если упражняться каждый день, прогресс нарастает, не упражнялся день — он останавливается, не позанимался еще день — на два дня отброшен» и т.д.

 

О необходимости каждодневно фиксировать и закреплять свои ощущения нужно сказать особо. Дело в том, что путь к «подлинным» ощущениям долог и нелегок, чему есть ряд причин. Во-первых, на начальной стадии обучения «вскармливанию» ощущения многообразны, но нестабильны и представляют собой целый их шквал. Хаотически возникающие, они не воспроизводимы в каком-либо порядке. Вызвано это явление началом бурной «революционной» перестройки в организме под влиянием дыхательных и прочих упражнений, обуславливающих изменения в составе крови, клеток и т.д. и т.п. Постепенно, с практикой, в процессе освоения технической стороны и по мере постижения внутренних принципов, приходит стабильность и повторяемость ощущений. К этим ощущениям Учитель относится уже с большим вниманием, его задача состоит в том, чтобы максимально выправить возможные отклонения на пути к достижению «подлинных» ощущений — показателей растущего мастерства. Здесь требуется умение четко различать все проявления позитивного и негативного процессов в человеческом организме, при всех особенностях различной конституции людей, для этого же необходимы знания в области медицины и психологии.

 

Сложным вопросом психотехники всегда оставалась опасность самовнушения. Чтобы избежать этого, Учитель обычно не говорил заранее ученику, какие именно ощущения должны возникнуть при том или ином упражнении. Если ученик все выполнял правильно, то должные ощущения приходили спонтанно, сами по себе, следовало только сообщать об этом Учителю, чтобы своевременно их идентифицировать. Порой, узнав раньше времени о каком-либо ощущении, ученик пытался вызвать его у себя поскорее, и здесь сила внушения могла оказать «медвежью услугу». Начинало казаться, что оно есть и что оно реально, хотя в действительности это была лишь иллюзия, не дававшая результатов на практике. Особенно плачевно это могло сказаться в реальности боевого поединка ушу. К тому же и ощущения у людей с различной конституцией тела вариативны и потому не следовало слепо гнаться за чужими достижениями.

 

Третий этап включает общение между Учителем и учеником уже больше на языке ощущений, образов и состояний. Этот этап последний, так как он характерен для ученика, превращающегося в Учителя, не только теоретически, но и практически вобравшего знания наставника и теперь самого готового к воспроизводству нового цикла передачи традиционных знаний о «вскармливании». Упоминания о данной системе передачи знаний содержатся еще в представлениях о совершенствовании «пятью делами» (у ши) в одной из древнейших глав «Шу цзина» — «Хун фань» (Высший образец), где обозначены «внешний облик» образца (мао) и восприятие его посредством «зрения» (ши), затем «речь» (янь) и восприятие ее «слухом» (тин), образующие связи по принципу Инь-Ян, и наконец высший образец — язык «Сердца», одновременно осуществляющий восприятие мира и воздействие на него при помощи внутренней, и в то же время повсюду проникающей силы сознания (сы). Помимо принципа Инь-Ян в основу этой схемы положены представления о Великом Пределе, пяти первоэлементах и многое другое, подробно рассмотренные в работах З.Г. Лапиной (158, 159). Неотделимо от понятия «у ши» и столь важное средство гармонизации мироздания как Ритуал Ли.

 

Нужно сказать, что процесс обучения происходил не только на тренировках в конкретно установленное время. Ученику надлежало повсюду следовать за своим Отцом-Мастером (шифу), проявляя смирение, выполняя любую работу и при этом не прекращая учиться всему, в чем заключалось совершенство наставника. Самые главные тайны порой раскрывались ему неожиданно, легко и естественно на каком-нибудь примере из жизни, окружающей действительности. Так как мир представлялся целостным, законы макрокосма пронизывали микрокосм и наоборот, то смысл и принципы какой-либо техники «ян шэн» нагляднее было продемонстрировать на конкретном природном явлении, оказавшемся перед глазами. Так, например, умываясь, Учитель мог спросить ученика «почему после горячей воды (Ян) тело расслабляется и стремится к неподвижности (Инь), а после холодной (Инь) бодро и стремится к движению (Ян) ?», а затем уже дать очередное разъяснение о сущности Тайцзи — закона о взаимопревращениях Инь-Ян при переходе их «предельности». Подобные педагогические вариации в повседневной жизни имели место во множестве и целью их было соединить мир теории и практики, научить различать воочию движущие мироздание механизмы, постичь смысл самого мироздания и своего мастерства как одного из средств его постижения.

 

Действуя в соответствии с законом Естественности (Цзыжань), составляющей основу течения и развития жизни всего сущего, Учителя передавали свои знания о мире не по составленному до мелочей плану (стадиальность имела место только в уровне информации), а спонтанно, творчески импровизируя в каждой конкретной обстановке, при конкретных обстоятельствах. Примеров подобной импровизации достаточно и в китайских трактатах, особенно тех, что составлены в виде бесед Учителя с учениками.

 

Период обучения у Мастера мог быть различным в зависимости от сложности искусства и способностей ученика. Зачастую Шифу стремился как можно дольше держать ученика возле себя. Ученики, «плоть от плоти» Учительской Ци, своим присутствием усиливали мистический эгрегор школы, мощь ее Дэ, что представлялось особенно актуальным в обстановке распространенного соперничества школ разных Мастеров. Кроме того, когда Учитель становился старым, ученику полагалось выказывать о нем такую же заботу, как и об отце, всячески помогая во всех делах. Чтобы поддерживать в ученике, помимо почтения, заинтересованность в себе, Учитель часто оставлял «про запас» часть ценных профессиональных секретов и находок. Бывало и такое, как в притче о Мастере-поваре, который каждый раз в самый ответственный момент посылал ученика за щепотью соли и, когда он, запыхавшись, вбегал обратно, то оставался в неведении, какой же компонент, добавленный в последнюю минуту, придавал блюду неповторимый вкус. Если отношения Учителя-ученика не достигали подлинной «сердечности», то многих нюансов мастерства ученик мог так и не узнать. В боевых искусствах нераскрытие ученику некоторых секретов и эффективных приемов было вызвано еще и тем, что в своем стремлении достичь, или даже превзойти Мастера, молодой боец периодически пробовал свою силу в поединках с ним. Со временем это становилось опасным и иногда приводило даже к гибели Учителя. Несмотря на представления о «воинском Дэ» (у дэ), этот вид искусства имел все-таки свою, довольно жестокую специфику. По этой причине Учителю следовало быть всегда на высоте. Именно среди Мастеров ушу была особенно популярна притча о том, как кошка обучила тигра всему на свете, кроме того, как лазать по деревьям и когда неблагодарный тигр решил растерзать ее, она, взобравшись на ветку, помочилась на него. Но эта грубоватая притча не только для тех, кто избрал воинское искусство, она — предостережение для любого непочтительного ученика, сына, пытающегося попрать святость традиции. Последнее слово, последний штрих, последний прием всегда оставался за Отцом-Учителем и он непременно «передавал» его перед уходом подлинно любимому ученику-сыну, своему наследнику на земле.

 

В наше время, конечно, очень многое изменилось в Китае, все меньше остается от его традиций, однако в среде старых Мастеров, до сих пор практикующих различные искусства «вскармливания жизни», и сейчас сохраняются некоторые традиционные нормы отношения к ученику, чему автору довелось неоднократно быть свидетелем во время своего обучения различным аспектам «вскармливания». Очень много «живого» знания о древней культуре можно получить сейчас у этих людей, еще не ушедших в историю. Однако лик мудрого Учителя постепенно стирается, заменяясь обыкновенными лицами ведомственных инструкторов, уже лишенных «средневековых суеверий».

Реальное значение «Пути киновари Чжунли Цюаня и Люй Дунбиня» в современном мире

Доклад на Ломоносовских чтениях ИСАА при МГУ (по материалам работ Шэнь Чжигана, Ланьчжоуский университет)

p4-2

Люй Дунбинь и Чжунли Цюань

 

  1. Исследование «Пути киновари Чжунли Цюаня и Люй Дунбиня» помогает в раскрытии смысла вообще всей культуры «Пути киновари».

В общей культуре человечества китайская культура несет в себе некоторый оттенок «мистичности». Наиболее мистичной ее областью как раз и является традиция «Пути киновари». В этой культурной традиции наиболее высокой степенью системности и всеохватности обладает «Путь киновари Чжунли Цюаня и Люй Дунбиня». Если углубленно, системно, объективно и по деловому исследовать «Путь киновари Чжунли Цюаня и Люй Дунбиня», раскрыть содержащиеся в нем сокровенные принципы и механизмы, отбросить мистику и вернуться к его изначальной безыскусственной сути, то это поможет не только понять смысл традиционной культуры «Пути киновари» но еще глубже разобраться в самой китайской культуре вообще. Современному обществу традиционная культура «Пути киновари» может показаться черезвычайно специфичной, с какой бы мы точки зрения ее не рассматривали, с точки зрения истории культуры, философского мировоззрения, теоретической системы или практических методов, по форме своего проявления, подачи, она совершенно не похожа на то, что люди уже знают о мире, в то же время она гораздо ближе подходит к окружающей нас объективной реальности, ее функциональность распространяется по отношению к различным областям знаний в качестве справочного материала, практического опыта и методических указаний, ее ценность проявляется во множестве самых разных сфер. Наиболее показательным является то, что она в состоянии непосредственно и коренным образом повлиять на жизненный процесс человека, качественно улучшить условия его протекания, что же касается самого человека, то что же может быть более важным для него, чем жизнь? Говоря по существу, заниматься «Путем киновари» означает заботиться о собственной жизни и здоровьи, при этом «Путь киновари» несет человечеству не просто жизнь и здоровье, но и абсолютно новое понимание и восприятие человеческой жизни. Ядром его является биохимическое и инверсионное (конверсионное) преобразование свойств жизненной энергии организма человека, занимающегося практикой «плавильного совершенствования», циклически перемещаясь дух-шэнь преобразует формообразующую эссенцию-цзин, координирует и приводит к согласию души-хунь и души-по (运神化精,调和魂魄), коренным образом раскрывает все многообразие и многоуровневость жизни, секретные механизмы вселенной человеческого организма а также внутреннюю взаимосвязь микрокосма с макрокосмом. Практический опыт огромного количества людей в полной мере доказывает особенную ценность этого искусства в плане профилактики заболеваний, в их лечении, в плане оздоровления, «вскармливании жизни» и многих других направлениях, оно открывает еще больший простор для представителей любого вида деятельности, каждый, чему бы он не посвятил свою жизнь, может найти здесь свое место и безмерную радость. Каждый его обладатель сможет на практике постичь преимущества истинной жизни, всю правду человеческого появления на свет. Не уходя от благ современной цивилизации, можно одновременно блаженствовать, купаясь в состоянии взаиморастворенности Человека и Мироздания, не в этом ли величайшее человеческое счастье. Невозможно переоценить все достоинства этого Пути.

 

  1. «Путь киновари» и наука есть результат общих человеческих цивилизационных достижений.

«Путь киновари» базируется на реальном совершенствовании человеческого организма, наука, в свою очередь, опирается на реальные факты, установленные путем строгих исследовательских опытов. Общим для них является накопление практического опыта. В сравнениии со структурами развития современной науки, «Путь киновари» похож на некий научно-исследовательский институт человеческой жизни, который на протяжении тысячелетий и до сегодняшнего времени находился в поисках, проводил исследования относительно человеческой жизни и достиг в этой области целого ряда успехов. Если подойти к рассмотрению с точки зрения научно- технических достижений, «Путь киновари» даже может доставить людям неожиданную радость по поводу следующих моментов:

Если говорить о том, что современная система здравохранения в целях обеспечения здоровья людей пытается создать некие внешние профилактическо-страховые механизмы, то, что касается практикующих «Путь киновари», они обеспечивают гарантию своего здоровья за счет внутренних ресурсов, так как могут постоянно подпитывать себя высококачественной «прежденебесной энергией-ци» (先天之炁);

Если говорить о распространении техник выращивания плода в пробирке и клонирования живых существ, это свидетельствует о том, что современная наука уже приступила к сдерживаемому рядом ограничений «производству» живых существ («制造» 生命). Таким образом неудивительно то обстоятельство, что после достижения в практике «Пути киновари» стадии «соития дракона с тигром», в теле человека может появиться некая живая сущность, которая вызывает в организме целый ряд изменений и обладает творческо-созидательной способностью («造化» 功能);

Если говорить о взрывах атомных бомб, это свидетельствует о том, что современная наука уже вышла на уровень разработки и использования атомной энергии (原子能). Тогда достигаемое в «Пути киновари» через раскрытие и прочищение каналов действие «Небесного круговорота» (周天) свидетельствует о том, что человек выходит на уровень разработки и использования скрытых источников энергии организма (人体潜能);

Если говорить о появлении и развитии вычислительных машин, это свидетельство того, что современная наука уже вышла на стадию программирования и автоматизации мира материальной энергии (物质能量世界的程序化、自动化阶段). Что же касается автоматической циркуляции энергии-ци в органах, меридианальных и коллатеральных каналах человеческого организма, здесь «Путь киновари» также вышел на стадию программирования и самоуправления но уже над миром жизненной энергии (生命能量世界的程序化、自控化阶段);

Если говорить о космонавтах, которые на космических кораблях покидают пределы Земного шара, это свидетельствует о том, что в плане материальной энергии (物质能量) современная наука осуществила прорыв человеческого организма вовне сквозь силу притяжения Земли. Тогда то, что практикующий «плавильное совершенствование» человек может сделать так, что его «янский дух-шэнь выходит за пределы телесной оболочки» (阳神出壳), означает, что в плане жизненной энергии (生命能量) «Путь киновари» осуществил прорыв человеческого духа вовне, преодолев силу стягивающих пут материального тела;

Если говорить о том, что космонавты достигли такого успеха, как высадка и перемещение по поверхности луны, это свидетельствует о том, что в плане материальной энергии современная наука установила непосредственный контакт с небесными телами за пределами Земли. Тогда «игровая практика с различным расположением по звездам» (演练星阵) демонстрирует то обстоятельство, что в плане жизненной энергии «Путь киновари» также установил непосредственный контакт с небесными телами за пределами Земли. Подобного рода аналогии можно продолжать до бесконечности.

Культурные истоки современной науки и даосской науки различны, формирование теоретических оснований систем различно, результаты цивилизационных достижений различны, формы передачи знаний различны, однако сферы, в которых ими достигнуты успехи, невозможно сравнивать, они все составляют богатство человеческой цивилизации, они должны строить свои взаимоотношения на основе взаимообмена, взаимопонимания, взаимоконтакта, взаимопомощи, а отнюдь не на взаимоотрицании, взаимовытеснении, взаимообвинении и взаимодавлении. Люди часто говорят о том, что человеческий организм представляет собой самую сложную объективную реальность в мире. То, к чему обращено лицо науки, это такие его составляющие, как материя и энергия, «Путь киновари» видит в нем такие составляющие, как [формообразующая] эссенция-цзин, [жизненная] энергия-ци и [познающий] дух-шэнь. Наука с позиций нормативных знаний и психики обычного человека рассматривает только такую объективную реальность, которая обладает формой, обладает материей. «Путь киновари» с одной стороны, подходит к рассмотрению объективной реальности с тех же самых позиций, но помимо этого он при помощи ощущений и интуиции, превосходящих обычные человеческие, познает объективную реальность, которая не имеет формы и материи. Процесс «плавильного совершенствования» «Пути киновари» состоит из таких стадий, как «накопление» (积蓄), «вскармливание» (培养), «соитие» (交媾), «беременность» (孕育), «судбоносное преобразование» (运化), «обращение к изначальному» (朝元), «выход за пределы обыкновенной жизни» (超越生命), и это также есть процесс «созидания жизни» (造生命). Взаимопонимание и объединение оснований современной и даосской наук открывают перед человечеством необъятные перспективы.

В «Пути киновари» сокрыта огромная потенциальная сила развития, однако познания и ход действий «Пути киновари» не схожи с теми, к которым люди уже привыкли и различия эти порой очень существенные. Для того, чтобы люди в мире узнали, приняли и поняли «Путь киновари» необходимо проделать очень большую работу, для чего потребуются постоянные усилия многих людей.

Но поистине счастливым сможет стать человек, находящийся в состоянии блаженства, обретенного за счет современной и традиционной даосской наук!

 

  1. Гарантированная система здоровой человеческой жизни

Как только речь касается практики «плавильного совершенствования» «Пути киновари», люди то и дело начинают думать о свидетельствах чего-то запредельного и сверхъестественного. Хотя это ничто иное, как просто «выплавление энергии-ци разных уровней» (修炼不同层次的炁) и непосредственным эффектом, оказываемым им на людей, является здоровье. И именно в этом плане нам нам необходимо изменить образ мышления, сфокусироваться прежде всего на здоровьи человека, что еще как не это подразумевает собой «Путь киновари»?

Исходя из накопленного тысячелетиями практического опыта, «Путь киновари» приобрел форму некой совершенной целостной системы, которая в плане профилактики и лечения болезней, в плане «вскармливания жизни» обладает совершенно особой эффективностью и функциональностью. И если возможно бы было объединить теоретические и технические достижения западной и китайской медицины и на основе таких принципов, как «реальность и практичность», «целесообразная нормативность», «простота осуществления», «эффективность и экспериментальная подтвержденность», построить комплексную многоуровневую систему гарантированного «самостоятельного здравохранения» человека (多层次的自我健康保障机制), где приоритетом будет здоровье внутренних органов, при этом сделать так, чтобы объединились изучение теории с практическим совершенствованием, самостоятельные тренировки с процессом тренировки под руководством наставника, контроль за процессами методами западной и китайской медицины, профилактика болезней с искусством «вскармливания жизни», ее продления, научные исследования с рыночным внедрением, и все это ради человека, ценящего и любящего жизнь, усердно тренирующегося в том, чтобы усовершенствовать и продлить срок работы своих внутренних органов, повысить их жизнестойкость, осуществить подлинно здоровое существование без болезней до самого конца жизни – а это для жизни человека является самым лучшим проявлением заботы о ней.

Вторая поездка в Пекин в 2001 году

img521

Летом 2001 у меня состоялась еще одна поездка в Пекин на семинар по даосской алхимии

book024

В то время вышла книга о даосском мастере Ван Липине, алхимическая тематика которой меня заинтересовала

img507

Неожиданно ученик мастера Ши Мина Виктор Сяо предложил мне принять участие в семинаре ученика Ван Липина мастера Шэнь Чжигана (на фото) в качестве переводчика для группы московских энтузиастов

3

Я получил от Виктора Сяо материалы для внутреннего пользования школы Ван Липина, чтобы заранее ознакомиться с понятийным аппаратом его системы. Перед началом занятий мне устроили экзамен

Shen Zhigang 2

Семинар проходил в плотном режиме с утра до вечера в гостинице, расположенной рядом с парком «запретного города» китайских императоров

img534

По утрам занятия проходили в парке

img537

Там же мы изучали практику обмена энергией с деревьями

img496

В семинаре принимали участие супруга Виктора Сяо Цинь Лин и дочь подруги Ван Липина. Во время семинара было запрещено пить спиртные напитки и есть мясо

img585

В редкие свободные часы я выходил на прогулку на расположенную рядом с гостиницей площадь Тяньаньмэнь. Вспоминались дни печальных событий 1988 года

img580

Пекин с того времени сильно изменился

2001 Gao

В один из дней мы посетили центральную аптеку Пекина, где работал известный мастер тайцзицюань стиля У Гао Чжуанфэй, ученик знаменитого Ван Пэйшэна. С ним у нас сложились дружеские отношения

6

Еще более интересным стало знакомство с легендарным «дядей Мишей»

4

Еще ребенком его бросили в Китае, при его европейской внешности дядя Миша с большим трудом мог изъясняться по русски. Он был выдающимся мастером тайцзицюань. О его подвигах во время краткого пребывания в Москве до сих пор ходят легенды

5

До глубокой ночи проходили обсуждения вопросов мастерства цигун и тайцзицюань

img504

Удалось также встретиться с моей давнишней знакомой Хоу Цзинлин, которой я когда-то помогал писать диссертацию во время ее стажировки в МГУ. Она является ученицей великого китайского мастера цигун Чжан Хунбао и обладает целым рядом сверхспособностей

img509

Ее брат также как и она обладает обладает мастерством «внутреннего зрения» и способностью излечивать людей. Они научили меня многим практикам традиционной даосской магии

Victor, Yu & Mao

Но самым знаменательным событием было знакомство с учеником У Тунаня мастером Юй Чжицзюнем

2

Он попросил показать ему, как я выполняю скоростной комплекс У Тунаня

1

Продемонстрировал и свое мастерство

img482

Мы попробовали свои силы в практике туйшоу

img503

Так и не удалось мне сдвинуть его с места…

img525

Юй Чжицзюнь как раз выпустил в свет свою книгу о малоамплитудном скоростном комплексе Ян Шаохоу. Встреча закончилась тем, что я обещал пригласить его в Россию и перевести его книгу на русский язык

 

Первая поездка в Пекин 2001

img472

Одна из важных поездок делегации исследовательского общества «Тайцзи» в Пекин состоялась в 2001 году

We are

Первым делом мы отправились навестить основателя нашего исследовательского общества мастера Чжоу И. В это время у него гостила ученица из Франции Дэни.

beijing kaoya1

Учитель по традиции сначала накормил нас пекинской уткой.

beijing kaoya

Учитель Чжоу И знал где в Пекине лучше всего готовят утку по-пекински.

img473

Вместе с учителем Лю Гуанлаем мы посетили Пекинскую Академию Ушу и нашего друга Кан Гэу, ученого секретаря этой организации и прекрасного мастера ушу.

img477

Был подписан целый ряд соглашений о сотрудничестве

img558

Через родственные связи семьи Лю Гуанлая нам удалось познакомиться с одним из известных учеников У Тунаня, мастером Ма Юцином и его супругой

img475

После продолжительного многочасового общения Ма Юцин с удивлением для себя узнал о том, как много мы знаем о его учителе и истории развития тайцзицюань. Продемонстрировал он нам и свою удивительную «пространственную силу».

Ван Пэйшэн1

Побывали мы в гостях и у второго учителя Лю Гуанлая и друга Чжоу И — знаменитого мастера Ван Пэйшэна. Состоялся очень долгий и обстоятельный разговор. Испытали мы на себе и великолепное мастерство Ван Пэйшэна.

Wan1

С Ван Пэйшэном у нас сложились очень теплые взаимоотношения. Мне он дал эксклюзивное право на перевод всех своих книг и разрешил напрямую обращаться к нему, если возникнут вопросы с переводом.

img627

Успели осмотреть и такие достопримечательности Пекина и его окрестностей, как Великая стена

img91

Парк Бэйхай

img9

Стена «Девяти Драконов»

img92

Летняя резиденция императоров Ихэюань

img93

Принять участие в Чайной церемонии в Ихэюань

img95

Иногда приятно почувствовать себя Императором

img599

Побродили по закоулкам «Запретного города»

img629

Насладились ароматом цветущей сливы в горах Сяншань

img650

Посещение главного даосского храма Байюньгуань вошло в традицию

img653

Курильница — дракон, определяющая степень добродетели человека

img674

Нельзя было не зайти и в «Храм Неба»

img673

Постояли в центре алтарной части, где император «разговаривал с Небом»

img642

Перед отъездом в Москву рано утром мы пришли в парк «Фиолетового бамбука», где когда-то проводили тренировки мастера У Тунань и Ши Мин. Нам казалось что с уходом этих мастеров места их тренировок опустели.

img4711

Однако вскоре появились ученики Ши Мина, которые хорошо помнили мою встречу с их учителем. Выяснилось, что занятия теперь ведет сын Ши Мина — Ши Юньхай, который в совершенстве овладел мастерством своего отца.

Shi1

Вскоре пришел и сам Ши Юньхай. Нам удалось не только познакомиться с ним но и подружиться. Надеемся на дальнейшее с ним сотрудничество.